Неточные совпадения
— Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что женщина, милое, кроткое, любящее существо, бедная, одинокая и всем
пожертвовала. Теперь, когда уже дело сделано, — ты пойми, — неужели бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную
жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?
Ушли все на минуту, мы с нею как есть одни остались, вдруг бросается мне на шею (сама в первый раз), обнимает меня обеими ручонками, целует и клянется, что она будет мне послушною, верною и доброю женой, что она сделает меня счастливым, что она употребит всю
жизнь, всякую минуту своей
жизни, всем, всем
пожертвует, а за все это желает иметь от меня только одно мое уважение и более мне, говорит, «ничего, ничего не надо, никаких подарков!» Согласитесь сами, что выслушать подобное признание наедине от такого шестнадцатилетнего ангельчика с краскою девичьего стыда и со слезинками энтузиазма в глазах, — согласитесь сами, оно довольно заманчиво.
Самгин замолчал. Стратонов опрокинул себя в его глазах этим глупым жестом и огорчением по поводу брюк. Выходя из вагона, он простился со Стратоновым пренебрежительно, а сидя в пролетке извозчика, думал с презрением: «Бык. Идиот. На что же ты годишься в борьбе против людей, которые, стремясь к своим целям, способны
жертвовать свободой,
жизнью?»
— Надо. Отцы
жертвовали на церкви, дети — на революцию. Прыжок — головоломный, но… что же, брат, делать?
Жизнь верхней корочки несъедобного каравая, именуемого Россией, можно озаглавить так: «История головоломных прыжков русской интеллигенции». Ведь это только господа патентованные историки обязаны специальностью своей доказывать, что существуют некие преемственность, последовательность и другие ведьмы, а — какая у нас преемственность? Прыгай, коли не хочешь задохнуться.
— Да ведь мне тогда будет хорошо, если я полюблю другого: значит, я буду счастлива! А вы говорите, что «предвидите мое счастье впереди и готовы
пожертвовать для меня всем, даже
жизнью»?
— Какой вздор вы говорите — тошно слушать! — сказала она, вдруг обернувшись к нему и взяв его за руки. — Ну кто его оскорбляет? Что вы мне мораль читаете! Леонтий не жалуется, ничего не говорит… Я ему отдала всю
жизнь,
пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не надо, а мне-то каково без любви! Какая бы другая связалась с ним!..
Когда надо, великодушный
жертвует даже
жизнью...
Эту длинную тираду о смехе я помещаю здесь с умыслом, даже
жертвуя течением рассказа, ибо считаю ее одним из серьезнейших выводов моих из
жизни.
Среди них считались обязательными не только воздержание, суровость
жизни, правдивость, бескорыстие, но и готовность
жертвовать всем, даже своею
жизнью, для общего дела.
Она очень легко и без усилия поняла мотивы, руководившие этими людьми, и, как человек из народа, вполне сочувствовала им. Она поняла, что люди эти шли за народ против господ; и то, что люди эти сами были господа и
жертвовали своими преимуществами, свободой и
жизнью за народ, заставляло ее особенно ценить этих людей и восхищаться ими.
— Слишком стыдно вам будет-с, если на себя во всем признаетесь. А пуще того бесполезно будет, совсем-с, потому я прямо ведь скажу, что ничего такого я вам не говорил-с никогда, а что вы или в болезни какой (а на то и похоже-с), али уж братца так своего пожалели, что собой
пожертвовали, а на меня выдумали, так как все равно меня как за мошку считали всю вашу
жизнь, а не за человека. Ну и кто ж вам поверит, ну и какое у вас есть хоть одно доказательство?
Хотя, к несчастию, не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что
пожертвовать, например, из своей кипучей юностью
жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая жертва сплошь да рядом для многих из них почти совсем не по силам.
Прибавьте, что он был юноша отчасти уже нашего последнего времени, то есть честный по природе своей, требующий правды, ищущий ее и верующий в нее, а уверовав, требующий немедленного участия в ней всею силой души своей, требующий скорого подвига, с непременным желанием хотя бы всем
пожертвовать для этого подвига, даже
жизнью.
Иметь обеды, выезды, экипажи, чины и рабов-прислужников считается уже такою необходимостью, для которой
жертвуют даже
жизнью, честью и человеколюбием, чтоб утолить эту необходимость, и даже убивают себя, если не могут утолить ее.
То, знаете, кровь кипит, тревожно что-то, и в сладком чувстве есть как будто какое-то мученье, так что даже тяжело это, хотя нечего и говорить, какое это блаженство, что за такую минуту можно, кажется,
жизнью пожертвовать, — да и
жертвуют, Вера Павловна; значит, большое блаженство, а все не то, совсем не то.
Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там, обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы,
пожертвовать нашей
жизнью на избранную нами борьбу.
Этого «хорошего цвета лица» она добивалась страстно и
жертвовала ради него даже удобствами
жизни. Обкладывала лицо творогом, привязывала к щекам сырое говяжье мясо и, обвязанная тряпками, еле дыша, ходила по целым часам.
Мистики те, которые живут мистикой, страдают мистикой, готовы всем
пожертвовать для того, чтобы мистику объективировать и реализовать в мировой и исторической
жизни.
Этот новый пустынножитель создает себе иной мир, ни в чем не похожий на низкую современную действительность, отдается ему с готовностью
пожертвовать своей
жизнью.
Как бы то ни было, но тетеревиная матка не меньше утиной бережет своих детей и при всякой опасности
жертвует за них своею
жизнью.
По нашему же мнению, для художественного произведения годятся всякие сюжеты, как бы они ни были случайны, и в таких сюжетах нужно для естественности
жертвовать даже отвлеченною логичностью, в полной уверенности, что
жизнь, как и природа, имеет свою логику и что эта логика, может быть, окажется гораздо лучше той, какую мы ей часто навязываем…
Мне казалось, что я до сих пор не понимал, не знал ей всей цены, что я не достоин матери, которая несколько раз спасла мне
жизнь,
жертвуя своею.
Я очень хорошо понял, что хоть люблю девушку, насколько способен только любить, но в то же время интересы литературные, общественные и, наконец, собственное честолюбие и даже более грубые, эгоистические потребности — все это живет во мне, волнует меня, и каким же образом я мог бы решиться всем этим
пожертвовать и взять для нравственного продовольствия на всю
жизнь одно только чувство любви, которое далеко не наполняет всей моей души… каким образом?
Она любила меня, я
жертвовал для одной минуты ее любви всей
жизнью.
— Да чего, скажите, она так струсила? — зашептал и молодой человек. — Она даже меня вчера к себе не пустила; по-моему, ей за мужа бояться нечего; напротив, он так приглядно упал на пожаре, так сказать,
жертвуя даже
жизнью.
Панночка в отчаянии и говорит ему: «Сними ты с себя портрет для меня, но пусти перед этим кровь и дай мне несколько капель ее; я их велю положить живописцу в краски, которыми будут рисовать, и тогда портрет выйдет совершенно живой, как ты!..» Офицер, конечно, — да и кто бы из нас не готов был сделать того, когда мы для женщин
жизнью жертвуем? — исполнил, что она желала…
По общественному жизнепониманию предполагается, что, так как смысл
жизни заключается в совокупности личностей, то личности сами добровольно
жертвуют своими интересами для интересов совокупности.
И ты сам в глубине души знаешь, что это неправда, что существующий строй
жизни отжил свое время и неизбежно должен быть перестроен на новых началах и что потому нет никакой нужды,
жертвуя человеческими чувствами, поддерживать его.
«Неразумно
жертвовать своим спокойствием или
жизнью, — говорит дикарь, — чтобы защищать что-то непонятное и неосязаемое, условное: семью, род, отечество, и, главное, опасно отдавать себя в распоряжение чуждой власти».
Лучшими людьми считаются те, которые самоотверженно посвящают свою
жизнь на служение человечеству и
жертвуют собой для других; худшими считаются себялюбивые, пользующиеся для своих личных выгод бедствиями ближних.
«Неразумно, — говорит человек общественный, —
жертвовать благом своим, своей семьи, своего отечества для исполнения требований какого-то высшего закона, требующего от меня отречения от самых естественных и добрых чувств любви к себе, к своей семье, к родине, к отечеству, и, главное, опасно отвергать обеспечение
жизни, даваемое государственным устройством».
Только
жизнь совокупности и последовательности личностей: племени, семьи, рода, государства продолжается и живет, и потому человек должен
жертвовать своей личностью для
жизни семьи, государства.
Готовы ли они
пожертвовать современной цивилизацией, образом
жизни, религией, принятой условной нравственностью?
Человек божеского жизнепонимания признает
жизнь уже не в своей личности и не в совокупности личностей (в семье, роде, народе, отечестве или государстве), а в источнике вечной, неумирающей
жизни — в боге; и для исполнения воли бога
жертвует и своим личным, и семейным, и общественным благом. Двигатель его
жизни есть любовь. И религия его есть поклонение делом и истиной началу всего — богу.
Человек языческий, общественный признает
жизнь уже не в одном себе, но в совокупности личностей — в племени, семье, роде, государстве, и
жертвует для этих совокупностей своим личным благом.
«Один пред другим давали клятву быть вместе, как один человек, друг другу во всём помогать, друг друга из беды выручать,
жизнью за друга
жертвовать, за смерть друга мстить».
— Чего я от вас желаю-с? — как будто догадавшись, спросил Сухобаев, и лицо его покрылось пятнами. — Желаю я от вас помощи себе, дабы обработать мне ваши верные мысли, взбодрить
жизнь и поставить себя на высшую ступень-с! При вашем состоянии души, я так понимаю, что капитал ваш вы
пожертвуете на добрые дела-с, — верно?
Впрочем, бесхарактерен и малодушен он был, единственно когда дело шло о его собственных выгодах, которыми он пренебрегал в высочайшей степени, за что всю
жизнь подвергался насмешкам, и даже нередко от тех, для которых
жертвовал этими выгодами.
Последний пункт осталось объяснить:
Ты любишь женщину… ты
жертвуешь ей честью,
Богатством, дружбою и
жизнью, может быть;
Ты окружил ее забавами и лестью,
Но ей за что тебя благодарить?
Ты это сделал всё из страсти
И самолюбия, отчасти, —
Чтоб ею обладать,
пожертвовал ты все,
А не для счастия ее.
Да, — пораздумай-ка об этом хладнокровно
И скажешь сам, что в мире всё условно.
Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,
Самолюбивый, злой, но слабый человек;
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь
жизнь, а бегаешь страстей.
Всё хочешь ты иметь, а
жертвовать не знаешь;
Людей без гордости и сердца презираешь,
А сам игрушка тех людей.
О! знаю я тебя…
— Вы читали сказки, а это прекрасная, умная книга. В ней описан человек, который посвятил себя защите несчастных, угнетённых несправедливостью людей… человек этот всегда был готов
пожертвовать своей
жизнью ради счастья других, — понимаете? Книга написана в смешном духе… но этого требовали условия времени, в которое она писалась… Читать её нужно серьёзно, внимательно…
Коринкина. Ну, уж это твое дело. Как же ты осмеливаешься играть драматических любовников, если ты боишься
пожертвовать собой, хоть раз в
жизни, для меня, за все, за все…
В проекте Толстолобова чересчур много блеску; он обращает слишком мало внимания на человеческую
жизнь, он слишком охотно ею
жертвует.
Расстаться с котомкой для бурлака настолько тяжело, что он часто
жертвует из-за нее
жизнью: барка ударилась о боец и начинает тонуть, а десятки бурлаков, вместо того чтобы спасаться вплавь, лезут под палубы за своими котомками, где часто их и заливает водой.
— Да, ну прекрасно, — продолжала Домна Осиповна, окончательно овладевшая собой. — Я вот, подумать страшно, на какую ужасную
жизнь себя обреку… может быть, всем здоровьем моим
пожертвую тут; а муж, получив наследство, вдруг раскапризничается, опять предложит мне жить отдельно, не вознаградив меня ничем.
Ипполит. Чем вы меня, дяденька, испугать можете, коли я сам своей
жизни не рад. Умерла моя надежда, и скончалася любовь — значит, всему конец. Ха-ха-ха! Я теперича
жизнь свою
жертвую, чтобы только люди знали, сколь вы тиран для своих родных.
Это предложение поразило Юрия: он почувствовал некоторый стыд: «как! — думал он, — и я для нее побоюсь
пожертвовать этой глупой
жизнью…», но скоро, с помощию некоторых услужливых софизмов, он успокоил свою гордость, победил стыд неуместный — и, увы! — согласился, слез с коня и махнул рукою Федосею на прощанье.
Положим, человек только и делает, что отыскивает эти дважды два — четыре, океаны переплывает,
жизнью жертвует в этом отыскивании, но отыскать, действительно найти, — ей-богу, как-то боится.
Формалистам, вечно находящимся в мире отвлеченном, уступка личностью ничего не значит, и потому они через такую уступку ничего не приобретают; они забывают
жизнь и деятельность; лиризм и страстность их удовлетворяются отвлеченным пониманием, оттого им не стоит ни труда, ни страданий
пожертвовать личным благом своим.